Первое орудие выбросило сноп белого дыма, и шрапнельная граната полетела в сторону противника.
— Слишком высоко взяли, — пробормотал канонир.
Если бы не выставленный противником щит, снаряд перелетел бы над отрядом, совершенно бессмысленно. А тут, он внезапно как будто влип в патоку, замедлившись в несколько раз. Хлопнуло, догоревший пороховой заряд добрался до взрывчатки в сердцевине шара. Ни пламени, ни грома и молний, доля взрывчатого вещества была совсем невелика, ровно столько, сколько потребуется для разрушения чугунной оболочки и разбрасывания вокруг свинцовых дробин, во множестве засыпанных между корпусами снаряда. Пожалуй, если бы этот снаряд разорвался у них под ногами, вреда было бы меньше. Обрушившиеся на головы и плечи инквизиторов осколки и картечь превратили поле в гигантскую мясорубку. Впрочем, не зря те являлись элитой. Мгновенно оценив новую опасность, бойцы инквизиции рассредоточились на несколько метров друг от друга, резко понизив результативность огня. Дав лишь один залп, я приказал артиллерии отходить за реку. Кажется, пришла пора рукопашной.
Флак, впрочем, так не считал.
— Ты что здесь забыл, нечисть потусторонняя? Давай, проваливай отсюда, мы постараемся их удержать хоть немного. Спасай свои струлялки, да отходи.
Не знаю, что здесь можно было бы сказать. Поэтому я только кивнул, и уже шагнув в сторону реки, полуобернулся и бросил Флаку свой револьвер.
— Вам это пригодится, сударь. Постарайтесь не дать себя убить, живым вы стране нужнее, чем я.
Впервые, я увидел, как адъютант герцога улыбается. В казалось бы простой мимический жест он умудрился вложить столь многое, что даже не верилось. Там и долг, и верность стране, совсем не равноценные вещи, кстати говоря, порой они вступают в конфликт, но сегодня они выступали единым фронтом, сложились с любовью к родным, ведь у него же наверняка есть где-то семья, просто должна быть. Единственное, я так и не обнаружил в его глазах ненависти, Флак просто шел делать свою работу.
— И еще, постарайся их подманить поближе к реке. Если сможешь, мы их немного проредим.
Затем я двинулся вдогонку к нашим артиллеристам, уже благополучно переправившим пушки на другой берег, и сноровисто двигавшимся от места боя. Не успел я и десяти шагов сделать по льду, как поверхность реки буквально взорвалась, погребая меня под толщей ледяной воды. Тяжелые доспехи тянули вниз, да и плотность моего тела не слишком способствовала положительной плавучести. В общем, ко дну я пошел как топор. Впрочем, поскольку дыхание мне не слишком требовалось, то эта досадная мелочь лишь немного затянула движение к берегу, до которого пришлось добираться пешком. Плотная окружающая среда затрудняла движение, но шаг за шагом, монотонно я продирался вперед, пока не врезался лбом в ледяную корку. Похоже, что с этой стороны взломать его никто не удосужился. Однако, сегодняшний бой был богат на смерти, и сила переполняла меня. Легкий толчок и в ледяном крошеве вылетаю из воды как пробка из бутылки шампанского. Оглянувшись, я обнаружил, что половина реки оказалась как будто перемолота блендером, лишая даже малейших шансов перебраться батальон кавалергардов.
Пушки ушли еще не слишком далеко, так что настиг я их буквально через две сотни метров, куда они успели укатить за время моего вынужденного купания.
— Разворачивайтесь, немедленно!
— Здесь? Но у нас же нет подготовленных позиций! — остолбенел канонир.
— Я знаю. И что вам придется корректировать прицел после каждого выстрела, я тоже знаю. Но расстояние невелико, а нашим ребятам нужна помощь, так что полагаюсь на вас. И побыстрее, там сейчас очень жарко.
Сведение счетов.
Несмотря на убеленные сединой виски, Флак не был старше графа Ольтира, более того — они были одногодками. Вместе выросли, вместе обучались владению клинком. Только вот происхождение Флака не давало ему шансов занять высокое положение при дворе. Все изменилось, когда его величество, Император, скончались. Герцог, не забывавший верных людей, произвел старого друга в свои адъютанты. Несмотря на не слишком аристократическое происхождение, а попросту, будучи безотцовщиной, Флак стал правой рукой своего в прошлом друга, а сегодня командира.
Несколько лет они потратили на приведение провинции в божеский вид. Наладили быт соотечественников, в одночасье оказавшихся на лоскутном одеяле раздробленных княжеств. Восстановили в некоторой степени производства. Даже бандиты, промышляющие в городах и на дорогах, стали действовать с оглядкой, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания стражи, продажность которой резко сократилась, не до нуля, понятное дело, но это стало значительно дороже. В целях укрепления добрососедских отношений с соседней провинцией герцог посватался к младшей дочери рода Усилла. Со свадьбой так же тянуть не стали. Уже через год, появилась на свет и дочь. К сожалению, роды прошли не лучшим образом, и наследника герцогу впоследствии зачать так и не удалось, несмотря на помощь лучших лекарей с просторов былой империи.
Флаку же как-то не слишком везло. С одной стороны он был как моряк — в каждом порту, в произвольный момент времени, обязательно находилась ждущая его дама. С другой, постоянного места приписки он себе так и не нашел, болтаясь в жизни как судно лишившееся такелажа. Может даже где и дети были, кто знает. А затем пришла война. Орден нависал над горизонтом как грозовая туча, которая всем своим видом разрушала надежды на 'вдруг пронесет?'. Не пронесло. Вятильцы хорошо подготовились к бою, не отдавая ни одной пяди земли просто так. Но, как говорится — сила солому ломит, так что, несмотря на ожесточенное сопротивление, им приходилось отступать. И что с того, что потери противника превосходили их собственные в несколько раз? Орден мог себе позволить подобный размен.
А теперь, над его надеждами на свободную и независимую родину вновь нависла все та же, казалось бы отступившая, угроза. Флак усмехнулся, отметив, что он что-то слишком развеселился в последнее время. Да, для себя он уже все решил. Он не выбирал кем и где родиться, но только от него зависело, как он проживет свою жизнь и достойно ли завершит ее. Без излишнего пафоса, спровадив нежданного союзника, он задумался. Боялся ли он его? Не совсем так. Флака грызло уязвленное самолюбие, какая то нежить дала делу спасения его Родины как бы не больше, чем он сам. Однако, когда встал выбор между победой и жизнью, он не колебался.
Провалившуюся под лед фигуру он даже не заметил, подготавливая своих бойцов к столкновению. Кавалергарды составляли элиту войск Империи и обладание даже одним батальоном — резко поднимало престиж провинции. Но создать и подготовить такой отряд было делом не только дорогим, но и требующим весьма серьезного обучения. Аттестации на соответствие проводились каждые пять лет, и если отряд не соответствовал, то элитного звания лишался. Перед развалом государства, Вятиль как раз успел в очередной раз подтвердить право называться элитой, и даже если впоследствии планка и упала, то война вновь подтянула бойцов на должный уровень.
Сейчас же, стоя перед катящейся на их ряды лавиной многократно превосходящего противника, Флак был совершенно спокоен. Может он и не герой, может и не вышел из него любящий отец, но свой долг — он выполнит до конца.
— Солдаты! Я не буду юлить перед вами. Скорее всего это наш последний бой. Не звали мы врага на нашу землю. Не хотели чужих благ. Но и за свое отечество не дадим пощады. Покуда, последний из них не вернется в тот ад, из которого выполз! Не посрамим предков, братья!
— Не посрамим! — отозвались бойцы стройным хором.
Первые ряды инквизиторов были уже близко. Что ж, настал черед последнего боя, и уже не колеблясь, Флак снял с шеи цепочку, с запечатанным в цилиндр амулетом Аккумуляции. Блеклая на вид зеленоватая палочка, извлеченная из своего тубуса, обожгла пальцы холодом, пробравшим даже сквозь перчатки. На секунду, задержав дыхание, Флак разломил ее… и ничего не произошло. Как ему сказал Мбаи, вручая ее: 'На крайний случай, действительно крайний, когда выбор будет между помереть совсем, или немного помучаться перед этим. Благодаря этому — ты помучаешься чуть дольше.' Похоже, что это и была та самая ситуация, когда нужно продержаться немного подольше.
Подошедшие на расстояние выстрела из арбалета инквизиторы ускорились, разметав заклятьями снег, и разумеется, белая мгла накрыла кавалергардов. Впрочем, не так уж отсутствие обзора и помешало, все равно арбалетов ни у одной из сторон не было, да и неэффективны болты против щитов магов. Когда видимость восстановилась, противник был уже в десятке шагов. Выставив перед собой руки они снова осыпали ряды обороняющихся градом заклятий, к их удивлению огненные шары, ледяные иглы и прочие не слишком гуманные плетения рассеивались буквально в паре сантиметров от бойцов. Впрочем, Инквизиторы не были бы элитой, если бы позволили обескураженности завладеть своими умами. И пусть не сработала магия, честная сталь все еще была при них, как и численное превосходство. Защитные поля сжались до размеров среднего пехотного щита, повиснув вдоль предплечья на расстоянии ладони. В руки их выпорхнули из ножен длинные клинки, напоминающие каролинги, длинные прямые клинки обоюдоострой заточки. Доспехами же, традиционно, инквизиторы пренебрегали, разве что роскошные меховые шубы, оберегали их тела от холода. От других угроз они предпочитали защищаться иными методами, более полагаясь на скорость и магию, чем на грубую силу. Последние метры до рядов кавалергардов инквизиторы преодолели парой стремительных скачков и взлетел над полем тот самый особенный звук — врубающегося в тела металла, скрежета проламываемых доспехов и многоголосого стона, смешанного с боевыми кличами обеих сторон. Разумеется, многие бойцы кавалергардов не зря носили звание элиты, они попытались парировать удары и именно эта привычка подвела их. Клинки напитанные силой магов Ордена рассекали оружие воинов Вятиля, практически не встречая преграды на пути. И лишь достигая доспехов, их энергия внезапно пропадала, превращая разрушительный артефакт в самый обычный, добротный клинок. Оказавшиеся безоружными, бойцы первой шеренги взялись за кинжалы, забросив попытки парирования ударов, сосредоточившись на одной цели — добраться до противника. Принимая на свои тяжелые доспехи удар за ударом, многим из них удалось дотянуться до противника. Несмотря на то, что простой меч против доспеха далеко не лучший вариант, вятильцы все равно несли потери. На каждый их удар падало три, и поражение было лишь вопросом времени.
